Биография шейх аль-Ислама Ибн Теймии

Хвала Аллаху – Господу миров, мир и благословение Аллаха нашему пророку Мухаммаду, членам его семьи и всем его сподвижникам!

А затем:

Ибн Таймийю звали Ахмад бин ʻАбд аль-Халим Аби аль-Махасин Шихаб ад-Дин бин ʻАбд ас-Салам Аби аль-Баракат Маджд ад-Дин бин ʻАбдуллах Аби Мухаммад бин аль-Хидр[1]  Аби аль-Касим бин Мухаммад бин аль-Хидр бин ʻАли бин ʻАбдуллах.

Его кунья[2]  — Абу аль-ʻАббас, лакаб[3] — Такый ад-Дин, «фамилия» — «Ибн Таймийя»

Так как он жил и родился в городе Харран, его нисба[4] была «аль-Харрани». Поскольку жена его дальнего предка Абу аль-Касима аль-Хидра [по имени] Таймийя слыла образованной, аскетичной и праведной, благодетельной и воспитанной женщиной, он прославился как «Ибн Таймийя» (сын Таймийи), именоваться так стало традицией для всех знаменитых представителей данной фамилии. Харран — древний город, упоминаемый в римской истории под названием Карры. Он находился в Месопотамии между реками Тигр и Евфрат в аль-Джазире, на реке Джуллаб. Это был центр сабиев[5], где располагались их большие храмы и места поклонения. Однако во времена халифа ʻУмара Харран был завоеван арабами и стал одним из мусульманских поселений, расположенных в срединной части исламского государства. Город, во времена сабиев являвшийся колыбелью наук, оставался научным центром в течение некоторого времени после перехода под власть мусульман, но в конечном итоге угас. Подобно тому как среди сабиев Харрана имелись мудрецы и философы, так и из числа мусульман вышло несколько служителей науки, достойных мужей. Большинство переводчиков книг по медицине и философии времен Аббасидских халифов[6] были учеными из этого города[7] . Во время татарских завоеваний[8] в 667/1268 году семья Ибн Таймийи, захватив с собой все свои книги, в течение вечера покинула Харран и переселилась в город Дамаск. Герой нашего повествования в это время был шестилетним ребенком.

После обустройства в Дамаске Ибн Таймийя начал совершенствоваться в изучении наук; поскольку он имел крепкую память и весьма острый ум, его знакомые полагали, что он станет выдающимся человеком. Так в результате и произошло. Когда ему исполнился 21 год, умер его отец. Ибн Таймийя, будучи всем своим существом человеком науки, испытывал удовольствие от пребывания в земном мире лишь при получении знаний. Произведения, которые выходили из-под его пера, не требовали предварительных черновиков и тотчас расходились среди людей: все жаждали получить их копию. Его маджлисы были собраниями сугубо научными, без хулы и пустословия, излишеств и развлечений, по этой причине любители научного знания считали присутствие на них наградой. Ибн Таймийя проявлял крайнюю учтивость по отношению к своим родителям; был очень сдержанным и неприхотливым, безразличным к мирским соблазнам и тяготел исключительно к знаниям. Благонравие не позволяло ему преступать границы шариата. В соответствии с его заповедями, он всегда призывал к одобряемому и запрещал порицаемое; занятия наукой не утомляли его, чтение не пресыщало — он не мыслил своей жизни без обучения и изысканий. В 691/1291 году, в возрасте 30 лет, он совершил хадж. К сожалению, люди довольно часто не могут стерпеть превосходства кого-либо из своей среды. В особенности у мусульман последних веков вошло в обычай питать зависть и злобу к себе подобным, при каждом удобном случае доставляя им мучительные страдания. По этой причине среди приверженцев ислама выдающиеся умы, обладатели подлинных талантов и достоинств, обречены на жизнь в мытарствах из-за раздора, вносимого своими же собратьями.

Не избежал этой участи и Ибн Таймийя: современники выступали против него, используя все возможные средства, лишь бы принизить в глазах народа ученого и его труды. Методы торговцев религией хорошо известны: выказывать среди невежд свою религиозность; с целью сдобрить кусок хлеба маслом они норовят бесцеремонно залезть в души людей и обличить их в безбожии; другой их прием — клеветнические доносы. Только так они могут врачевать свой недуг — злобную зависть. Подобное как раз и выпало на долю Ибн Таймийи. Каким бы умным человеком Ибн Таймийя ни являлся, в силу своего добродушия, искренности и благожелательности к людям, он был в неведении о кознях и ухищрениях, направленных против него; он все свое время отдавал преподаванию и творчеству, переживал за мусульманские земли, в которых татары[9] творили разрушения и убийства. В то время как Ибн Таймийя сражался за веру, ретивые муллы клеветали на него, будучи не в силах вынести растущей популярности его сочинений, и по своему обыкновению злословили, пытаясь доносами унять огонь своей зависти. После того как войны с татарами завершились, Ибн Таймийя был арестован властями и скончался в заключении в тюрьме Дамаска. Он погребен рядом со своим братом Шараф ад-Дином. Пусть Аллах сделает его ложе мягким, а Рай — его обителью и пристанищем.

Ибн Таймийя за всю свою жизнь ни разу не был женат, не имел наложниц и, таким образом, не оставил после себя потомства.

Род Ибн Таймийи прославился среди арабских племен ученостью и благовоспитанностью — выходцы из этого дома всегда являлись широко известными людьми. Герой нашего повествования стал обладателем знания и добродетели, благонравия и таланта вовсе не случайно, как это говорится в [пословице]: «И плохой стрелок порой делает хороший выстрел»,— а благодаря тому, что следовал предназначению своего рода. Его мать Ситт ан-Ниʻам бинт ʻАбдус[10] аль-Харранийа была прекрасной благочестивой женщиной. (Умерла в 716/1316 году в шавваль). Ибн Таймийя воспитывался на глазах у превосходных людей, впитывая «молоко» знания напрямую от ученых. Потому нелишне будет упомянуть здесь некоторых прославленных представителей данного рода, к числу которых относятся:

 1) Абу ʻАбдуллах Мухаммад бин Абу аль-Касим альХидр бин Мухаммад бин аль-Хидр. Этот человек, получивший лакаб Фахр ад-Дин, приходился дядей ʻАбд ас-Саламу бин ʻАбдуллаху, деду[11] героя повествования. Родился в городе Харране в 542/1147 [году], умер там же в 621/1224. Отправившись в Багдад, обучался фикху у человека по имени Абу аль-Фатх бин аль-Манни[12] и изучал хадисы у таких известных людей, как Шахда бинт аль-Ибари, Ибн аль-Мукарраб и Ибн аль-Батти[13]. Сам он тоже считался известным ученым: составил сокращенный сборник по мазхабу Ахмада ибн Ханбаля, внеся свой вклад в данную школу шариатского права, а также написал тафсир[14] Благородного Корана. За красноречивость и мягкосердечие его любил и простой народ, и власть имущие. Он стал знаменит как «аль-Ваʻиз»[15] после чтения проповедей в Харране, где каждый день в определенный час проводил уроки тафсира. В 604/1207 году по пути в хадж он посетил город Ирбиль, поэтому его биография была включена в некоторые книги, посвященные истории этого города. У него были хутбы[16], подобные хутбам Ибн Нубата[17], и один стихотворный диван.

Его сын Абу Мухаммад Сайф ад-Дин ʻАбд аль-Гани также был проповедником и оратором из числа ученых. Умер в 639/1241 году.

2) Маджд ад-Дин Абу аль-Баракат ʻАбд ас-Салам бин ʻАбдуллах — дед героя повествования, родился приблизительно в 590/1194 году в Харране и умер в 652/1254- м; его могила находится там же. После обучения у своего дяди Фахр ад-Дина Абу ʻАбдуллаха Ибн Таймийи он отправился вместе с его сыном Абу Мухаммадом Сайф ад-Дином ʻАбд аль-Гани в Багдад, где продолжал обучение в течение шести лет. Вернувшись в Харран, снова присоединился к кружку Фахр ад-Дина Мухаммада. Полностью освоив фикх и хадисоведение, принялся за освоение остальных наук. Был известен своей религиозностью и проницательностью. Написал один тафсир Благородного Корана и одно большое произведение по фикху под названием «аль-Мухаррар». Его сочинение «Мунтака альахбар» было издано в Египте вместе с шархом Шавкани[18] под названием «Найл аль-автар». Согласно преданиям, его жена Умм аль-Бадар, получившая иджазу[19] по науке передачи [хадисов] от многих великих ученых, была дочерью его дяди Фахр ад-Дина Абу ʻАбдуллаха, она умерла на день раньше него.

3) Шихаб ад-Дин Абу Ахмад ʻАбд аль-Халим бин ʻАбд ас-Салам. Этот человек, отец героя повествования, родился в Харране в 627/1229 году. Скончался в 682/1283 году в Дамаске и был похоронен в Касиюне[20]. Несмотря на то, что он относится к числу уважаемых ученых, посвятивших жизнь преподаванию и созданию книг, слава его меркла в сравнении с собственным отцом и сыном — героем повествования. Ведь глазу невозможно распознать свет свечи, оказавшейся между источником электрического света и лампадой.

4) ʻАбдуллах Шараф ад-Дин бин ʻАбд аль-Халим Шихаб ад-Дин — родной брат героя повествования, родился в Харране в 666/1267 году, умер в Дамаске в 727/1326- м. Грудным ребенком был перевезен семьей в Дамаск. Данный человек также относится к числу великих ученых, в частности, он был знатоком наследственного права, арифметики, астрономии и истории. Несколько раз совершал хадж и с немалой пользой для себя неизменно посещал собрания брата Ахмада Ибн Таймийи. Благодаря умению вести дискуссии, с кем бы ни состязался, выходил победителем в спорах. У него имелась дочь по имени Зайнаб, которая давала иджазу хафизу Ибн Хаджару аль-‘Аскалани[21] и сама получала ее от многих крупных ученых. Она умерла в 799/1396 году.

Ибн Таймийя с любовью и рвением продолжил обучение, начатое после переезда в город Дамаск. Благодаря умственным способностям и одаренности он смог постичь сложнейшие науки. Будучи совсем юным, еще при жизни своих учителей и шейхов, прославился знаниями и мудростью. Несколько раз прочел Кутуб ас-ситта[22] и муснады[23] и обучал по ним других. Занимаясь тафсиром, написал комментарии ко многим сурам и аятам, хотя и без соблюдения их последовательности. Выявил множество ошибок в тафсирах, написанных до него. В достаточно раннем возрасте с исключительной внимательностью прочел «Китаб»[24] Сибавайхи[25]. Достиг высот мастерства в основах фикха, наследственном праве, арифметике, алгебре, каламе[26] и философии. Ученому не было и двадцати лет, когда он начал выносить фатвы. Он посещал научные собрания, участвовал в диспутах, однако во время дискуссий никто не мог одержать над ним верх. Познания его были столь обширны, что в полемике с приверженцами иных мазхабов он начинал высказывать точку зрения оппонентов с доводами, о которых они прежде не догадывались и не слышали; он говорил в ущерб себе, а затем опровергал их точку зрения со своих позиций.

Первой книгой по хадисоведению, которую изучил Ибн Таймийя, стала «аль-Джам‘ байна ас-сахихайн», произведение имама Хумайди[27]. Он достиг такой осведомленности в хадисоведении, что знал классификацию их передатчиков, короткие и длинные иснады[28], достоверные и ложные ривайаты[29], читал матны[30] по памяти и при возникновении какой-либо проблемы приводил в качестве довода несколько благородных хадисов. Овладение хадисоведением в должной мере, по всей вероятности,— нелегкое дело для любого человека, тем не менее квалификация Ибн Таймийи была до того запредельной, что его современники дивились ей и говорили: «Хадис, не известный Ибн Таймийе, не является хадисом». Один из именитых писателей, отмечая широкие познания Ибн Таймийи в науках Книги[31] и Сунны, писал: «То, что другие цедили ложкой, Ибн Таймийя черпал ковшом и лицезрел сквозь большое окно то, что иные видели через игольное ушко».

Блестящая память Ибн Таймийи превосходила представление людей о способности запоминать; он мог забыть что-то лишь в исключительных случаях. Находясь в тюрьме Александрии, он отвечал на письмо правителя Сеуты[32] с просьбой о предоставлении тому иджазы по науке передачи хадисов и, не имея в своем распоряжении книг и тетрадей, написал иджазу на десяти страницах, в которой полностью перечислил по памяти имена, лакабы и куньи своих учителей и шейхов. В эпоху Ибн Таймийи не было равного ему в знании противоречий, имеющихся в фикхе, мазхабах и фатвах почтенных сподвижников Пророка и таби‘инов, а также в знакомстве с основами религиозных течений, появившихся в исламе. Смелость, присущая Ибн Таймийи, встречается лишь у людей, отстранившихся от мира, не боящихся никого, кроме Аллаха.

Ибн Таймийя не ведал страха и замешательства, не придавал значения людской молве, не забрасывал знания ради довольства других, не придавал значение проискам своих завистников и врагов и, как того повелевало служение религии, не имел иной заботы, кроме запрета порицаемого. Ему неоднократно приходилось держать ответ не только перед главами и судьями законоцентричных государств, но и перед деспотичными мусульманскими правителями — из разряда тех, кто считает себя достойными степени «не спросят у него о том, что совершает» (Сура Аль-Анбия,аят 23) — тех, что по своей прихоти удостоили себя наслаждения выступать в роли исламского судьи. Сколько раз они призывали Ибн Таймийю к ответственности, сколько раз бросали в тюрьму; а сколько раз его современники, сговорившись, совершали нападки на него; и все это не оказало на Ибн Таймийю никакого влияния, и не было слышно, чтобы он жаловался: «Зачем они это делают!» Есть сведения, что, когда во время заточения у него забрали письменные принадлежности и черновики, он писал на стенах узилища углем и сажей.

Чиновнику, который во время его заключения предложил от имени султана: «Если ты откажешься от коекаких своих слов, то будешь выпущен из тюрьмы, в противном случае твои враги и завистники постараются тебя убить»,— он отказал со словами: «Я не из тех, кто оставляет вероубеждение, которое считает истинным, свой мазхаб, основанный на Книге и сунне, забирает свои слова назад, лицемеря ради освобождения из тюрьмы; я не боюсь никого, кроме Аллаха Преславного и Всевышнего; мне безразлично, умру я завтра или сегодня, естественной смертью или от рук человека». Тогда людям не хватало мужества отправиться в роли послов к монгольским военачальникам и татарским ханам, а Ибн Таймийя по собственной воле поехал к полководцам Кутлуг-шаху, Булаю, а затем и к Газану[33]. Описывая драматичность этого события, Шихаб ад-Дин Абу аль-‘Аббас Ахмад бин Фадлаллах повествует[34]:

«В то время, когда даже лев сидит, не шелохнувшись, в зарослях, сердца уходят в пятки, огонь угасает в очаге, сабли робеют в ножнах, страшась коварного хищника, хитрого Нимрода[35] и смерти, которой не избежать ухищрениями, шейх Ибн Таймийя не побоялся сесть перед султаном Махмудом Газаном. Тот тоже присел к нему и, приложив руку к груди, поприветствовал. Затем Газан повернулся к нему и, желая снискать защиты, попросил его совершить за него мольбу. Ибн Таймийя воздел руки и искренне обратился к Аллаху с мольбой (ду‘а), большая часть которой содержала критику по отношению к султану, а Газан на каждую мольбу говорил: «Амин». Когда правитель по имени Кутлуг-бек истязал людей несправедливостью и притеснениями, Ибн Таймийя отправился к нему для призыва к благому. При встрече правитель, желая унизить его, сказал: «Поскольку вы являетесь почтенным человеком и большим ученым, мы все хотели удостоиться посещения вашего собрания, а вы и сами пришли». На это Ибн Таймийя парировал: «Пророк Муса был лучше меня, а фараон — безжалостнее тебя, и все же пророк Муса по три раза в день ходил к фараону, призывая его уверовать»[36] . Ибн Таймийя поддерживал коранические науки и Сунну, не любил поборников нововведений и каламистов, а отклонение их пути от цели шариата он разъяснял людям, приводя доводы, основанные как на религиозных текстах (накли), так и на умозаключениях (‘акли). По этой причине у него появились очень влиятельные враги и он пережил множество мук и несчастий. Однако в мире и у справедливости есть свои сторонники, пусть их и немного. Приверженцы Корана и Сунны оценили деяния Ибн Таймийи, молились за него и благодарили за возрождение пути салафов. В эпоху Ибн Таймийи в реке под названием Калут имелся камень, почитаемый простым народом как священный; мусульмане, видя это, тоже устремились к нему: закалывали там жертвенных животных и устраивали трапезы; простираясь на нем, с плачем давали обеты и просили об исполнении своих желаний. Вопреки многочисленным наставлениям и назиданиям Ибн Таймийи об ошибочности подобных действий в соответствии с исламским шари‘атом, это не дало никаких результатов — не удалось оказать влияния ни на простолюдинов, любящих небылицы, ни на элиту, защищающую личные интересы. Поэтому в один из дней, взяв с собой своих шакирдов, он полностью разрушил этот камень; уничтожив все ориентиры этого места, оставил его без примет и таким образом стал причиной спасения местных мусульман от напасти многобожия.

Ибн Таймийя был светлолицым, среднего роста, темноволосым, с небольшим количеством седины в бороде и волосами, достигающими мочек ушей; имел пронзительные глаза, широкие плечи, весьма звучный голос и был невероятно красноречив. Одевался во что придется, питался тем, что удалось снискать, довольствовался малым и избегал облачения, которое могло приглянуться людям.

Обладая нравственным совершенством и великодушным характером, он не стремился поквитаться даже с самыми непримиримыми врагами, не отвечал на их ругань и хулу, ни единым словом или хотя бы жалобой; напротив, прощал их со словами: «Они оказались в этом уязвимом положении из-за убежденности в правильности своего пути, поэтому они имеют оправдание». Получив весть о смерти враждовавшего с ним Садр ад-Дина аль-Вакиля (Ибн аль-Мураххаль)[37], он сказал: «Пусть Аллах облегчит мусульманам твою потерю, о Садр ад-Дин!»[38] . Вполне вероятно, кто-то считает невозможным наличие подобного великодушия ни у кого, кроме пророков. Однако Всевышний Аллах вкладывает в сердца некоторых людей сострадание и милосердие в такой мере, что они, несмотря на унижения и насмешки в течение всей жизни, не отвечают тем же; более того, даже имея на то право, не жалуются Всевышнему. Вероятно, желая оказаться среди тех, о ком говорится: «Я с теми, чьи сердца разбиты»,— день ото дня усугублял свое незавидное положение. Поскольку мы сами удостоились встречи с несколькими подобными людьми, у нас нет сомнений в отношении Ибн Таймийи. Ибн Таймийя прожил всю жизнь на попечении своего родного брата. Он не занимал государственных должностей муфтия и кадия, не мозолил глаза эмирам и чиновникам, не льстил богачам и сильным мира сего; не был управляющим вакуфного имущества[39], душеприказчиком и попечителем сирот, не принимал деньги из имущества вакуфов и казны, равно как и от амиров и чиновников. Вопреки всему его дела и наслаждения заключались в занятиях наукой, и он не получал удовольствия ни от чего, помимо этого; не тратил попусту и часа своей жизни, при наличии свободного времени читал Благородный Коран. Его посмертное достояние состояло из книг и научного наследия — ничего, кроме этого, он не оставил.

Ибн Таймийя, начав обучение у своего отца ‘Абд аль-Халима, затем получал знания у следующих людей:

Шамс ад-Дин Абу ‘Абдуллах Мухаммад бин ‘Абд аль-Кави аль-Ханбали (603–699/1206–1299) — факих, филолог и мухаддис родом из Палестины.

Ибн аль-Мунаджжа Зайн ад-Дин. Абу аль-Баракат Зайн ад-Дин бин аль-Мунаджжа бин ‘Усман (631–695/1234–1296) — правовед, мухаддис и богослов.

Ибн ‘Асакир Маджд ад-Дин. Маджд ад-Дин Абу ʻАбдуллах Ибн ‘Асакир ад-Димашки аш-Шафи‘и (ум. 699/1299)—богослов из Дамаска.

Ибн Аби аль-Йуср. Таки ад-Дин Абу Мухаммад Исма‘ил бин Ибрахим бин Аби аль-Йуср ад-Димашки (589–668/1193–1269) —мухаддис.Камала бин ‘Абда,

Камал бин ‘Абд. Камал ад-Дин Абу Наср Абд аль-Азиз (589–672/1193– 1273)—мухаддис.

Кади Ибн ‘Атаʼ Шамс ад-Дин аль-Ханафи. Абу Мухаммад Шамс ад-Дин аль-Азраʻи аль-Ханафи (595–673/1198–1274) — верховный судья, мухаддис.

Ибн ас-Сайрафи. Абу Закарйа Йахй а бин Аби Мансур (583–678/1187– 1279), более известный как Ибн ас-Сайрафи,—муфтий Харрана,— правовед ханбалитского мазхаба.

Наджиб аль-Микдад. Наджиб ад-Дин аль-Микдад бин Аби аль-Касим Хиба Аллах бин Микдад Абу аль-Мурхаф аль-Кайси аль-Багдади аш-Шафи‘и (600–681/1203–1282) —мухаддис.

Ибн Аби аль-Хайр. Абу аль-Аббас Ахмад бин Аби аль-Хайр Салама бин Ибрахим ад-Димашки (589–678/1193–1279) —мухаддис.

Ибн ‘Аллан. Шамс ад-Дин Абу аль-Ганаʼим аль-Муслим бин Мухаммад бин аль-Муслим бин Макки бин Халяф бин ‘Аллан аль-Кайси ад-Димашки (594–680/1197–1281) —мухаддис.

Абу Бакр аль-Харави—данное лицо не удалось идентифицировать.

Камал ‘Абд ар-Рахим. Шамс ад-Дин Абу ʻАбдуллах Мухаммад бин аль-Камал ʻАбд ар-Рахим (607–688/1210–1289) —мухаддис.

Фахр ад-Дин Ибн аль-Бухари. Фахр ад-Дин Абу аль-Хасан ʻАли бин Ахмад бин ʻАбд аль-Вахид аль-Бухари аль-Ханбали (595–690/1198– 1291)—богослов.

Ибн Шайбан. Абу аль-ʻАббас Ахмад бин Шайбан (ум. 685/1286) — мухаддис.

Шараф бин аль-Каввас. Шараф ад-Дин Абу ʻАбдуллах Мухаммад бин ʻАбд аль-Мунʻим бин аль-Каввас ат-Таʼи ад-Димашки (602– 682/1205–1283) —мухаддис

Зайнаб бинт Макки. Умм Ахмад Зайнаб бинт Макки бин ʻАли бин Камил аль-Харрани (598–688/1201–1288) —мухаддис и т.д.

По дошедшим до нас сведениям, он обучался у более чем двухсот учителей[40]. Если бы Абу Ханифа не оставил в память поколениям ничего, кроме Абу Йусуфа и Мухаммада бин аль Хасана аш-Шайбани[41], этих двоих было бы достаточно для благодарной памяти о нем и широкого знакомства с его достоинствами. Бесценным наследием, которое шейх Джамал ад-Дин аль-Афгани[42] оставил в этом мире, является муфтий Египта Мухаммад ‘Абдо[43]. Недаром говорится: «Тот, кто подготовил такого великодушного, вдумчивого и умного человека, как Мухаммад ‘Абдо, может ограничиться этим вкладом в историю человечества. Ибо нелегко оставить такой общеполезный след в веках».

Соответственно, если бы у Ибн Таймийи не было ни одного воспитанника, кроме Ибн Каййима аль-Джаузия, и не сохранилось ни одной страницы его произведений, этого единственного ученика было бы достаточно для славы. Однако герой нашего повествования оставил как бесчисленное множество произведений, так и несколько последователей из числа блистательных представителей своего столетия и своих стран. Мы укажем здесь для примера имена некоторых из них:

1) Ибн Кудама. (Шамс ад-Дин Абу ‘Абдуллах Мухаммад бин Ахмад бин ‘Абд аль-Хади аль-Ханбали. Умер в 744/1343). Этот человек, будучи одним из выдающихся учеников героя повествования, написал множество произведений, которые, однако, вследствие его ранней смерти пропали, оставшись в виде черновиков. Когда он умер, ему было всего 38 лет;

2) Ибн Каййим аль-Джаузия. (Шамс ад-Дин Абу ‘Абдуллах Мухаммад бин Аби Бакр бин Айуб ад-Димашкы аль-Ханбали, умер 751/1350 году). Был неразлучен со своим учителем, расставанию с ним предпочел совместное заключение в тюрьме. Умер в возрасте 59 лет, его могила находится в Дамаске;

3) Ибн Касир. (‘Имад ад-Дин Исма‘ил бин ‘Умар аль-Бусри аль-Шафи‘и. Умер в 774/1373 году). Похоронен в Дамаске рядом со своим шейхом Ибн Таймийей. Хафиз Ибн Хаджар аль-‘Аскалани известен как его ученик[44];

4) Ибн Муфлих. (Шамс ад-Дин Абу ‘Абдуллах Мухаммад бин Муфлих аль-Мукаддас[45] аль-Ханбали. Умер в 763/1362 году). Слыл добродетельным, аскетичным и религиозным человеком, любителем дискуссий. Его шейх Ибн Таймийя постоянно говорил ему: «Ты не сын Муфлиха, ты сам являешься муфлихом[46]»;

5) Ибн аль-Манджа. (Шараф ад-Дин Абу ‘Абдуллах Мухаммад бин аль-Манджа ат-Танухи ад-Димашки аль-Ханбали. Умер в 724/1324 году). Сообщается, что он не расставался с Ибн Таймийей ни во время путешествий, ни дома, был крайне богобоязненным и действовал в соответствии с сунной;

6) Захаби. (Шамс ад-Дин Абу ‘Абдуллах Мухаммад бин ‘Усман бин Каймаз аз-Захаби. Умер в 748/1348 году). Являлся видным ученым из числа знатоков науки джарх ва таʻдил[47];

7) ʻИмад ад-Дин аль-Васиты (Ахмад бин Ибрахим аш-Шафи‘и аль-Ханбали. Умер в 701/1301 году). После обучения у Ибн Таймийи перешел из шафиитского мазхаба в ханбалитский. За аскетичность и благочестивость шейх Ибн Таймийя называл его «Джунайдом[48] своего времени»

Вероубеждение Ибн Таймийи представлено в его произведениях, большинство из которых издано. Поэтому нет необходимости здесь на этом долго останавливаться. Заострим внимание на принципах веры Ибн Таймийи, изложенных в нижеследующих бейтах:

«О ты, спросивший, о мазхабе и акиде!

Пусть на прямой путь вопрошавший это выйдет.

Услышь на это правильный ответ,

В котором измененных слов как не было, так нет.

Любовь к сахабам — вот он, мой мазхаб,

Через любовь к Семье[49] стал ближе Его раб.

И каждому из них — достоинство, почет,

Но лишь ас-Сыддик[50] первым среди них идет.

Я о Коране говорю лишь то, что Он сказал,—

Он «дре́вний»[51] и Аллах его нам ниспослал.

Черты Всевышнего в аятах как есть я принимаю,

Как это нам предшественники передали,

Ответственность на них за это возлагаю,

И представления воочию этих черт я избегаю.

Как безобразен тот, кто в сторону Коран убрал,

А в доводы к своим речам аль-Ахталя[52] принял.[53]

И правоверные, воистину, узрят Его,

Нисходит Он на небо, но как — непостижимо то.

Я признаю Весы и Водоем, что жажду утолит,

И мост тот, что над бездной Адскою висит.

Держащийся Единого — спасен,

Его отвергнувший — оставлен будет он.

По мудрости Божественной, ждет его пламя Ада,

А преданному — в Райских кущах рады.

И унесет в могилу он деяний груз своих

Затем, чтоб спрошен там он был о них.

Вот в этом — Абу Ханифы, Малика и Шафи‘и ученье,

И Ахмада; чрез них оно дано новым поколеньям.

Иди путем их — в этом твой успех,

Нововведенья ж принесут лишь крах и грех».

 Убеждения Ибн Таймийи в вопросе содержания аятов и достоверных хадисов, в части толкования сущности и качеств Аллаха, заключались в признании их явного смысла — без аллегорического толкования и искажения, а также при условии запрета ответа на вопрос «Как?», дабы избежать уподобления качествам тварного создания. В «аль-‘Акыда аль-васитыйа» он пишет: «Составляющая веры в Аллаха — вера в то, как Он описал Себя в Своей Книге и как описал Его посланник Мухаммад, да благословит его Аллах и приветствует, предписал верить в Него без искажения или отрицания и без придания формы или уподобления. Это и есть вера в Аллаха Всевышнего: “Нет ничего подобного Ему; Он — Всеслышащий, Всевидящий”. Не отрицай то, как Он описал Себя; не изменяй значения слов; не отрицай имен Аллаха и Его знамений; не сравнивай Его атрибуты со свойствами Его творений, потому что Аллах Возвышенный не имеет подобия — никто не сравнится с Ним; нет никого, равного Ему; Возвышенный, Великий не может быть измерен Своими творениями; на самом деле Он лучше всех знает Себя и остальных; Он — Истинный, и слово Его торжествует над речью Его созданий. Более того, Его посланники искренни и их речи имеют подтверждение, в отличие от тех, кто говорит о Нем то, о чем не имеет знания». Ввиду того, что весь род Ибн Таймийи принадлежал мазхабу Ахмада бин Ханбаля, ему следовал и герой нашего повествования. Вместе с тем в конце своей жизни он не стремился соответствовать какой-либо школе шариатского права, но давал фатвы, опираясь на доказательства, наиболее весомые в его глазах. Бытовало мнение о наличии у него необходимых качеств, чтобы быть муджтахидом мутлак[54]. Принадлежа к числу арабских ученых, наделенных также и поэтическими способностями, Ибн Таймийя тем не менее написал мало стихов. Что неудивительно: среди знатоков хадиса и тафсира очень редко встречаются те, кто уделяют внимание поэзии.

Ибн Таймийя относится к числу ученых, написавших большое количество книг, и, без сомнения, почти все они посвящены возвеличиванию Корана, Сунны и борьбе с нововведениями. Всего насчитывается около трехсот его сочинений. Предания доносят: свои книги он писал без черновиков и большую часть из них — без подготовки, поэтому, если на то была необходимость, рассмотрение одного вопроса помногу повторялось им в нескольких местах. Очевидно, он не придавал особого значения таким вещам, как рифма и благозвучие, краткость и изящность, разве что использовал их невольно. В этом его произведения схожи с древними книгами. Прекрасный стиль, пламенное красноречие и превосходное умение излагать замысел делают уместным сравнение его сочинений с большим родником, низвергающимся с вершины горы. Исходя из нашего опыта, мы считаем чтение его трудов усладой ума вслед за авторитетными сборниками хадисов. Однако опыту присущи как правильные выводы, так и ошибочные. Тем менее человек, высказывающий мнение с опорой на свою жизненную практику, не должен быть порицаем.

Полной противоположностью Ибн Таймийи в деле написания книг можно считать Суйути. Он всю жизнь по своему усмотрению сокращал или изменял чужие труды, чтобы представить их достоверными; объединял произведения, противоречащие друг другу, в нечто обновленное, тогда как Ибн Таймийя оставил наследие, достаточное для обоснования истинности, многим «суйути». Согласно библиографии, составленной по каталогам библиотек Дамаска, в них хранится большая часть работ Ибн Таймийи, также имеется множество рукописей, приписываемых ему. Издание его трудов, развернувшееся в последние двадцать лет, свидетельствует о том, что мир обратил на них внимание и начал придавать им большое значение. Перечисление названий всех произведений ученого займет много места. Поэтому здесь мы приведем лишь наиболее известные из увидевших свет:

1. Иктидаʼ ас-сират аль-мустаким фи ар-радд ‘ала асхаб аль-джахим.
2. аль-Иман. Байан мувафака сарих аль-ма‘куль ли-сахих аль-манкуль.
3. Тафсир сура аль-Ихлас.
4. Тафсир аль-му‘авизайтайн.
5. Джаваб ахл аль-иман би-тахкик ма ахбара бихи расул ар-Рахман мин анна куль хува Аллаху ахад ту‘адиль сулус аль-Куран.
6. Аль Джаваб ас-сахих ли-ман баддаля дин аль-масих.
7. АльДжавами‘ фи ас-сийаса аль-илахийя ва аль-айа ан-набавийя.
8. Рисаля танавву‘ аль-‘ибадат.
9. Рисаля аль-‘убудийя.
10. Рисаля фи аль-радд ‘ала ан-нусайрийя.
11. Рисаля зийара аль-кубур.
12. Раф‘ аль-малам ‘ан аль-аʼимма аль-а‘лам Фатава Ибн Таймийя.
13. Минхадж ас-сунна ан-набавийя фи накд калам аш-ши‘а ва аль-кадарийя (4 тома).

 В солидном журнале «аль-Манар» (Т. 1, с. 616) было опубликовано длинное письмо, написанное Ибн Мурри Шихаб ад-Дином[55], одним из учеников Ибн Таймийи, своим товарищам — оно преисполнено скорби в связи с уходом учителя. В данном послании имеется фрагмент, посвященный произведениям Ибн Таймийи. Мы сочли уместным привести его здесь.

Ибн Мурри говорит:

.

У любого ученого имеется как множество противников, так и восхваляющих его адептов, чьи одобрительные слова — самое великое утешение, облегчающее их тяготы. Человеку, который сказал: «Враги ругают, а друзья хвалят»,— имам Малик ответил: «Люди всегда будут такими, однако мы просим Аллаха уберечь нас от того, чтобы обращать внимание на все высказывания» [56]. Ибн Таймийя, несмотря на наличие большого числа врагов и завистников, не был обделен сторонниками и почитателями. Люди, внимательно читающие его произведения, вероятно, не нуждаются в восхвалениях его друзей и злословии его завистников, они сами определят, кем его признать, использовав собственные весы. Однако большинству вряд ли представляется возможным вникнуть во все написанное ученым. Поэтому если при создании чьей-либо биографии включить в нее нападки противников и возвеличивающую хвалу сторонников, то неизмеримо большему числу людей будет сподручнее, вынеся их на суд разума, составить объективное мнение о герое повествования. Теперь здесь будут приведены иные примеры — положительные оценки его приверженцев. К числу известных нам единомышленников относятся:

Ибн Касир (упомянут в 3 параграфе 4-й главы). Этот человек сказал об Ибн Таймийи:

Захаби (Шамс ад-Дин Абу ʻАбдуллах Мухаммад бин ʻУсман бин Каймаз). Умер в 748/1347 году. Данный человек, восхваляя Ибн Таймийю, утверждал:

Ибн Кудама (Шамс ад-Дин Абу ʻАбдуллах Мухаммад бин ʻАбд аль-Хади аль-Ханбали). Умер в 744/1343 году. Он написал в поддержку Ибн Таймийи произведение против Такый ад-Дина ас-Субки под названием «ас-Сарим аль-мунки фи аль-радд ‘ала ас-Субки». Оно получило известность еще при его жизни;

Ибн Хаджар ʻАскалани (Шихаб ад-Дин Абу альФадл Ахмад бин ʻАли аль-Хафиз). Один из великих представителей «ахль хадис» и шафиитских правоведов; родился в 773/1372 году в Египте и умер в 852/1449- м. Его произведение под названием «Фатх аль-Бари», написанное на сборник хадисов «Сахих аль-Бухари», было дважды издано в Египте. Этот человек сказал об Ибн Таймийи:

Суйуты (Джалал ад-Дин Абу аль-Фадль ‘Абд ар-Рахман бин Мухаммад). Появился на свет в 849/1445 году в городе Асьюте и умер в 911/1505-м. Многие его сочинения изданы в Европе и Египте. Он восхваляет Ибн Таймийю следующим образом:

Шаукани (Мухаммад бин ʻАли аль-Йамани). Появился на свет в 1172/1759 году и умер в 1250/1834- м. Этот человек говорил об Ибн Таймийи:

Сказал о нем хафиз Джалялюддин ас-Суюты аш-Шафии:

Сказал о нем шейх Саляхуддин ас-Сафади аш-Шафии:

Сказал о нем хафиз Шамсуддин аз-Захаби аш-Шафии: «

Сказал в другой книге:

И сказал в другой:

И сказал:

Сказал о нем имам Шамсуддин Ибн аль-Джазари аш-Шафии:

Писал о нем имам Мухаммад ибн Абдульхади ад-Димашкы аль-Ханбали:

Писал о нем имам Шамсуддин Мухаммад ибн Али ад-Дауди аль-Малики:

Писал в другом месте:

Писал о нем хафиз Ибн Раджаб аль-Ханбали:

Ибн Таймийя родился в 10 день месяца рабиʻ альавваль (январь) 661/1263 года и умер вечером в понедельник 20 зуль-каʻда (сентябрь) 728/1328 года в возрасте 68 лет. Согласно преданиям, на его похороны вышло все население города Дамаска — количество людей, провожавших его в последний путь, не поддается исчислению. Если исторические сведения не преувеличивают, то в исламском мире известны два случая похорон, отличившихся большим количеством участников: первый — погребение Ахмада ибн Ханбаля[58] в Багдаде, второй — проводы Ибн Таймийи в Дамаске. Его могила находится в урочище, известном под названием «Макабир ас-суфийа»[59]. Крайне удивительно, что на похоронах Ибн Таймийи, принявшего смерть в тюрьме из-за своей борьбы против нововведений, не обошлось без бидʻа[60], которые вызывали его протест, а именно: громких причитаний людей во время погребального обряда, раздирания одежд, распределения между собравшимися воды, оставшейся после омовения тела усопшего, с целью получения благословения, а также покупка за большие деньги у наследников его головного убора для обретения благодати. «А если бы они совершили то, чем их увещевают, то так было бы лучше для них» (Сура Ан-Ниса, аят 66)

После смерти Ибн Таймийи множество людей прочитали длинные-предлинные элегии. В нашей библиотеке имеются скорбные стихотворения следующих людей:

1. Хафиз Захаби. Абу ‘Абдуллах Шамс ад-Дин аз-Захаби (673–748/1274– 1348) — историк и мухаддис шафиитского мазхаба. Ученик Ибн Таймийи.
2. [1] Ибн Фадлаллах аль-‘Умари. Абу аль-Аббас Шихаб ад-Дин Ахмад бин Фадлаллах бин Йахйа бин Ахмад аль-‘Умари (700–749/1301–1349)— географ, историк и энциклопедист родом из Дамаска.
3. Ибн аль-Варди. Абу Хафс Зайн ад-Дин ‘Умар бин Музаффар ибн аль- Варди (691–749/1291–1348) —историк и географ.
4. Мухаммад аль-‘Ираки аль-Джазари. Вероятно, имеется в виду Абу ʻАбдуллах Шамс ад-Дин Мухаммад бин Ибрахим аль-Джазари аль Димашки (ум. 739/1338)—историк.
5. ‘Ала ад-Дин бин Ганнам. ‘Ала ад-Дин ‘Али бин Ганим (651–737/1253– 1336)—богослов и писатель из Дамаска.
6. Махмуд Ибн аль-Асир аль-Халаби. Джамал ад-Дин Мухмуд бин аль Асир аль-Халаби—данную личность не удалось идентифицировать.
7. Зайн ад-Дин ‘Умар бин аль-Хусам ащ-Шабилли. Зайн ад-Дин Абу аль-Хафс ‘Умар бин аль-Хусам аш-Шибли (684–749/1285–1348) — поэт из Дамаска.
8. Ибн аль-Хусари. Джамал ад-Дин ʻАбд ас-Самад бин Ибрахим альБагдади аль-Ханбали, более известный как Ибн аль-Хусари (ум. 765/1364) —мухаддис, поэт и проповедник.
9. Шихаб ад-Дин Ахмад бин ‘Абд аль-Карим бин Ануширван ат-Табризи аль-Ханафи—данную личность не удалось идентифицировать.
10. Бурхан ад-Дин сын Шихаб ад-Дина ат-Табризи. Бурхан ад-Дин Абу Исхак Ибрахим ибн Шихаб ад-Дин—данную личность не удалось идентифицировать
11. Таки ад-Дин Махмуд бин ‘Али аль-Вакваки аль-Багдади аль-Мухаддис. Таки ад-Дин Махмуд бин ‘Али аль-Дакукы аль-Багдади (ум. 733/1332) —мухаддис.

Если собрать эти элегии в одном сборнике, получилась бы книга примерно в двести страниц; из-за ограниченности объема нашего произведения нет возможности привести здесь хоть сколько-нибудь из них.

Ибн Таймийя, находясь в заключении 27 месяцев в цитадели Дамаска, заболел и принял там кончину. За месяц до смерти у него отобрали находящиеся при нем книги, письменные принадлежности и чернильницы, бумаги и тетради, а сам он посвятил все свое время чтению благородного Корана и совершению поклонения. Сообщается, что в таких условиях заключения он 81 раз полностью прочел Священную Книгу.

Визирь, находившийся в Дамаске, услышав об ухудшении его состояния, отправился к Ибн Таймийи; получив разрешение, вошел и попросил прощения: «Вероятно, и я причастен к вашим несчастьям». Ибн Таймийя же ответил: «Нет нужды извиняться. Насколько бы несправедливо ни поступали со мной, я простил всех из уважения к их намерениям. Ибо если бы они знали, что я, оказывается, на истинном пути и что сами они лишены понимания, то, разумеется, не старались бы навредить мне. Каких только грешных поступков они ни совершали в отношении меня, думая, что стараются для своей правды. Они поступали так, исходя из своего вероубеждения, в надежде достичь довольства Аллаха. Я прощаю каждого из них, какое бы злодеяние они ни совершили против меня, если только в этом не было намерения вражды с благороднейшим Посланником».

Население города, услышав весть о его смерти, лишилось рассудка, и все, бросив свои дела, собрались на панихиду. В городе не осталось людей, не принявших участие в прощании, за исключением имеющих уважительную причину и тех, кто боялся нападения толпы, будучи известным своей враждой к Ибн Таймийи. Одних только женщин на похоронах насчитывалось около пятнадцати тысяч.

В случае, если бы люди были личными врагами Ибн Таймийи, такого события не произошло бы и столько слез не было бы пролито. Ибо подобные вещи являются плодами подлинной любви и дружеского расположения. Вражда к Ибн Таймийи возникла из-за подстрекательства некоторых смутьянов, эти личности конфликтовали со знаниями и высокими помыслами, превосходящими их собственные. «Да сгинет человек! Как же он неблагодарен!» (Сура Абаса, аят 17).

Несмотря на то что проводы Ибн Таймийи не обошлись без некоторых нововведений, люди присутствовали на них не ради денег, а по зову своей любви, так как в те времена не существовал обычай раздачи денег и торговли Благородным Кораном на похоронах. А если бы и существовал, то у умершего в тюрьме аскета, каковым был Ибн Таймийя, не нашлось бы и медной монеты. Вероятно, обычай присутствия на погребении ради денег сильней всего распространен среди наших российских мусульман. Нам неизвестно, откуда и от кого они заимствовали эту традицию. Однако ныне богачи стали кичиться количеством раздаваемых на могилах и похоронах денег подобно тому, как меряются своими усадьбами и повозками. Поэтому среди российских мусульман численность людей на похоронах зависит более от богатства и бедности умершего, нежели от его научных заслуг, набожности и человеческих достоинств. Очень мало желающих читать заупокойные молитвы старухам, сделавшим уголки своих домов мечетями и проведшим свою жизнь в непрерывных молитвах; старикам, в поте лица кормившим свои семьи дозволенным трудом и обучавшим своих детей. Тогда как на похороны множества пьющих распутных богачей, наживших состояние путем насилия и вероломства и проведших свои жизни в злачных местах, люди приезжают из далеких краев; в их погребальном обряде непременно участвуют хулиганы, не вылезающие из кабаков, конокрады и карманники — все они обматывают свои головы бязью. Вообще, подобные вещи, распространенные среди российских мусульман, в сущности, принижают значение поклонения и упраздняют духовное влияние таких страшных трагедий, как смерть. По правде говоря, все это невозможно принять — содействовать от имени религии привязке подобных вещей к такому возвышенному и в той же степени духовному вероисповеданию, как Ислам, а также защищать дела, ведущие к утрате сокровенных чувств,— это просто преступление. Несомненно, чистосердечно совершенная погребальная молитва одного человека ради довольства Аллаха будет превосходить погребальную молитву сотен, тысяч людей, собравшихся ради денег. Известно, близ звонкой монеты не обретается искренность. Рядом с шайтаном никогда не будет довольства Аллаха, человек никогда не сможет поклоняться двум богам. Поэтому надлежит однажды разорвать связь между религиозными обрядами и делами мирскими. Особенно необходимо изжить такие обычаи, как раздача денег на похоронах, заказ прочтения всего Корана, садака гур[61], раздача имущества под различными названиями, организация по умершему поминок третьего, седьмого, сорокового дня и годовщины, а затем вернуть эти дела к такому порядку, который существовал в Счастливое столетие, и проводить их в таком виде, который в действительности соответствует цели Ислама. Нет сомнений в том, что если все обладатели искренности в религии и любви к Пророку (мир ему и благословение Аллаха) приложат усилия для этого, то деяния салафов будут возрождены. При жизни Посланника Аллаха (мир ему и благословение Аллаха) умирали его любимые дети и уважаемые жены. Затем он и сам перешел в иной мир. Его халифы и сподвижники тоже умерли. Но ни на одних из этих похорон не раздавали денег, не произносили тахлиль[62], не прочитывали полностью Коран, не давали могильной милостыни, не проводили поминки третьего-пятого дня, не молились непрерывно на их могилах, не подряжали муджавиров[63], не читали, собираясь в мечетях, намаз под названием «хауль»[64].

Дача милостыни и дарение имущества после себя — очень хорошие поступки, в этом нет разногласий. Однако подобные дела должны совершаться таким образом, чтобы не портить нравственность мусульман, не приносить вред нации и общественной жизни. Желающим оставить после себя имущество необходимо создать вечные вакуфы, благотворительные общества или расходовать его на полезные для нации и религии дела посредством надежных душеприказчиков. Следует идти по пути не увеличения получающих милостыню, а приумножения обладателей профессии и творцов добрых дел. Аллах Всевышний и Его Посланник вряд ли будут довольны торговлей поклонениями и превращением обрядов религии Ислама в источник денежного дохода. По-видимому, «скупящиеся на добро» (Сура Аль-Калам, аят 12) в действительности являются теми, кто портит нравственность мусульман и подготавливает почву для того, чтобы их возвышенные помыслы обернулись крахом. «Аллах наставляет на прямой путь, кого пожелает» (Сура Аль-Бакара, аят 213).

Да помилует Аллах этого имама, увеличит его награду и да не лишит мусульман пользы от его знаний.

[1] Несмотря на то, что авторы жизнеописаний Ибн Таймий и упоминали данного человека лишь как «Абу аль-Касима», мы, следуя за Кади Ибн Халликаном, уделявшим внимание изучению имен и куний , добавили имя «аль-Хидр». (Ибн Халликан. Шамс ад-Дин Абу альʻАббас Ахмад бин Мухаммад (608–681/1211–1282), более известный как Ибн Халликан—писатель и правовед шафиитского мазхаба, автор «Вафайат аль-аʻйан ва анбаʼ абнаʼ аз-заман»).

[2] Кунья — текноним (практика именования родителей именами их детей) в арабских именах. К имени ребенка прибавляется приставка Абу (отец) или Умм (мать). Например, Абу Суфйан—Отец Суфйана.

[3] Лакаб — прозвище, добавочное имя, почетный титул, псевдоним и т. д

[4] Нисба—часть мусульманского имени, обозначающая этническую, религиозную, политическую, социальную принадлежность человека, место рождения или проживания и т. д.

[5] Община, поклоняющаяся звездам, которая руководствуется книгой под названием «Сидра-рабба». Их язык — арабский , и на сегодняшний день их численность достигает пяти тысяч.

[6] Аббасиды—вторая династия халифов (749–1258), прямых потомков аль-ʻАббаса бин ʻАбд аль-Мутталиба бин Хашима (ум. 653 г.), дяди пророка Мухаммада

[7] Арабский писатель и ученый Сабит бин Курра аль-Харрани был сабием из этого города. (Абу аль-Хасан Сабит бин Курра аль-Харрани (ум. 288/901)—знаменитый арабский математик, астроном, врач и переводчик).

[8] Стоит отметить, что под «татарами» Ризаетдин бин Фахретдин подразумевал монголов, а поволжских татар он называл «северными тюрками».

[9] В известном сражении «Шакхаб» он призывал мусульман к битве, и сам воевал в первых рядах. Принимал участие в битве «Джабал Лубнан» от начала и до конца. В результате этих событий стало ясно, что меч Ибн Таймийи был таким же острым, как и его перо. (Битва «Шакхаб», также известная как «Мардж ас-Суффар», произошла в 702/1303 году недалеко от Дамаска между войсками мамлюков и монголов. Завершившись поражением последних, остановила их завоевание Сирии. Битва «Джабал Лубнан»—произошедший в 1300 году поход против алавитов и исмаʻилитов, проживавших в горной области Касраван к востоку от Бейрута—примеч. перев.).

[10] Полностью ее имя звучит как Ситт ан-Нуʻм бинт ʻАбд ар-Рахман бин ʻАли бин ʻАбдус аль-Харранийа. По другой версии мать Ибн Таймийи звали Ситт аль-Мунʻим.

[11] В «Камус аль-а‘лам» ошибочно написано «родственнику» вместо «деду» [Ибн Таймийи].

[12] Абу аль-Фатх бин аль-Манни. Абу аль-Фатх Наср бин Фитйан бин Матар Ибн аль-Манни ан-Нахарвани аль-Ханбали (501–583/1107– 1187)—ученый ханбалитского мазхаба.

[13] Шахда бинт аль-Ибари. Умм Мухаммад Фахр ан-Нисаʼ Шахда бинт Ахмад аль-Ибари ад-Динавари аль-Багдадийа (ум. 574/1178), более известная как Фахр ан-Нисаʼ («Гордость женщин»),—женщина-ученый, мухаддис и каллиграф родом из Ирака. Ибн аль-Мукарраб. Абу Бакр Ахмад бин аль-Мукарраб бин аль-Хусайн аль-Багдади (ум. 563/1168) —мухаддис из Багдада. Ибн аль-Батти. Абу аль-Фатх Мухаммад бин ʻАбд аль-Баки аль-Багдади Ибн аль-Батти (477–564/1084–1169) —мухаддис из Багдада.

[14] Тафсир—толкование, комментарий.

[15] «Проповедник».

[16] Хутба—данный термин имеет два значения: 1) речь, 2) проповедь, произносимая с минбара мечети перед пятничной молитвой или в дни религиозных праздников.

[17] Ибн Нубата. Абу Бакр Джамал ад-Дин Мухаммад бин Шамс ад-Дин бин Шараф ад-Дин Мухаммад бин аль-Хасан бин Салих бин Йахйа бин Тахир бин Мухаммад бин аль-Хатиб ʻАбд ар-Рахим бин Нубата (686– 768/1287–1366)—знаменитый арабский поэт и писатель из Египта.

[18] Шавкани. Мухаммад бин ʻАли бин Мухаммад аш-Шавкани (1173– 1250/1759–1834) —богослов и правовед из Йемена.

[19] Иджаза — разрешение, позволение. Свидетельствует о передаче полномочий в какой-либо сфере. Например, разрешение обучать по определенной книге или передавать хадисы от имени лица, давшего иджазу

[20] Гора рядом с Дамаском.

[21] Ибн Хаджар аль-‘Аскалани. Шихаб ад-Дин Абу аль-Фадль Ахмад аль- ‘Аскалани (773–852/1372–1449), известный как Ибн Хаджар аль- ‘Аскалани,— шафиитский богослов, историк, мухаддис, правовед и поэт. Имеет титул Шейх аль-ислама. К числу наиболее известных его трудов относятся: «Фатх аль-Бари», комментарий на Сахих Бухари, «Булуг аль-марам», «Тахзиб ат-Тахзиб».

[22] Кутуб ас-ситта—шесть наиболее почитаемых сборников хадисов. Как правило в данный канон входят Сахих Бухари, Сахих Муслим, Сунан Абу Дауд, Джамиʻ Тирмизи, Сунан Насаʼи, Сунан Ибн Маджа. Некоторые богословы заменяют Сунан Ибн Маджи произведением имама Малика под названием Муваттаʼ.

[23] Муснад — один из видов сборников хадисов, в котором предания структурированы по именам сподвижников, передавших их.

[24]«Китаб»—название великого произведения, написанного имамом Сибавайхи. Два тома печатного экземпляра [данного произведения], имеющегося в нашей библиотеке, содержат 922 страницы.

[25] Сибавайхи. Абу Бишр ʻАмр бин ʻУсман бин Канбар аль-Басри (148– 180/765–796), известный как Сибавайхи,— филолог и грамматик арабского языка, получил прозвище «Имам грамматиков». Автор первой систематической грамматики арабского языка под названием «аль-Китаб».

[26] Калам—спекулятивная дисциплина, которая стремится дать догматам ислама рациональное толкование.

[27] Хумайди. Абу ʻАбд Аллах Мухаммад бин Аби Наср Футух бин ʻАбд Аллах бин Футух бин Хумайд бин Йасил аль-Азди (420–488/1029– 1095), более известный как аль-Хумайди,— историк и богослов из Андалусии.

[28] Иснад—цепь передатчиков хадиса, восходящая до самого Пророка (мир ему и благословение Аллаха) .

[29] Ривайат—вариант текста хадиса, отличающийся цепочкой передатчиков.

[30] Матн—текст хадиса.

[31] Здесь и далее под «Книгой » подразумевается Коран.

[32] Сеута—город в Марокко.

[33] Кутлуг-шах и Булай или Мулай— монгольские полководцы, принимавшие участие во вторжении в Сирию в 1299–1300 и 1303 годах. Газан. Махмуд Газан (1271–1304) — монгольский правитель Ирана из династии Хулагуидов, принял ислам в 1295 году, вел войны с мамлюками за господство в Сирии.

[34] Татимма аль-мухтасар. Том. 2. С. 288.

[35] Нимрод — библейский персонаж, считается основателем идолопоклонства, затеял строительство Вавилонской башни.

[36] Фават аль-вафайат. Том. 1. С. 42.

[37] Ибн аль-Вакиль. Садр ад-Дин Мухаммад бин ʻУмар бин Макки (665–716/1266–1316)—правовед шафиитского мазхаба, мутакаллим и поэт из Египта.

[38] Фават аль-вафийат. Том. 2. С. 253.

[39] Вакуф — имущество, переданное государством или частным лицом мусульманской общине, вся прибыль от которого идет на религиозные или благотворительные цели.

[40] Фават аль-вафийат. Том. 1. С. 35.

[41] Абу Ханифа. Абу Ханифа ан-Ну‘ман бин Сабит аль-Куфи (80– 150/699–767) — богослов и факих, основатель и эпоним ханафитского мазхаба, одной из четырех правовых школ. Был таби‘ином и обучался у сподвижников. Получил титул аль-Имам аль-А‘зам (Великий имам). Его учениками являлись Абу Йусуф аль-Ансари, Мухаммад аш-Шайбани и многие другие. Абу Йусуф. Йа‘куб бин Ибрахим аль-Ансари (113–182/731–798), известный как Абу Йусуф,— правовед, ученик Абу Ханифы, служил судьей при Харуне ар-Рашиде, автор таких произведений , как «Китаб аль-харадж» и «Адаб аль-кади». Мухаммад бин аль-Хасан аш-Шайбани. Абу ʻАбдуллах Мухаммад бин аль-Хасан аш-Шайбани (131–189/749–805) — факих, один из кодификаторов мусульманского права, ученик Абу Ханифы и имама Малика, составитель одной из редакций «аль-Муваттаʼ» имама Малика и автор «Китаб аль-асар».

[42] Джамал ад-Дин аль-Афгани. Мухаммад Джамал ад-Дин аль-Афгани (1254–1314/1838–1897) — мусульманский политический деятель и идеолог так называемого «панисламизма»

[43] Мухаммад ‘Абдо (1849–1905) — египетский богослов, относится к течению салафитов-модернистов конца XIX века, ректор каирского университета «аль-Азхар».

[44] В «Камус аль-алам» биография этого человека перепутана с биографией Абу аль-Фида, что привело к возникновению большой ошибки. Смотрите книгу «Кутуб ас-ситта ва муʼалифларе»

[45] Ошибка, правильно—аль-Макдиси

[46] «Муфлих» переводится с арабского как «удачливый », «преуспевающий»

[47] Джарх ва таʻдиль — наука, имеющая отношение к отводу и подтверждению приемлемости передатчиков хадисов.

[48] Джунайд. Абу аль-Касим аль-Джунайд бин Мухаммад аль-Багдади (ум. 297/910) — мистик, родоначальник одного из двух основных течений в суфизме — рационалистического, именуемого «учением о трезвости» и полном самоконтроле.

[49] Имеется в виду благородное семейство пророка Мухаммада (мир ему и благословение Аллаха).

[50] Имеется в виду Абу Бакр ас-Сыддик (правил 11–13/632–634 гг.)— первый праведный халиф и один из самых приближенных к пророку Мухаммаду сподвижников.

[51]«Древний » (ар. «قديم—(«это термин, введенный в практику мутакаллимами, указывающий на «извечность».

[52] Аль-Ахталь ат-Таглиби (ум. около 710)—арабский поэт, был последователем христианства.

[53] Он имел в виду слова аль-Ахталя: «Речь находится в сердцах, а язык—лишь проводник к сердцу».

[54] Муджтахид—богослов, имеющий право выносить самостоятельные решения по определенным вопросам фикха. Муджтахиды бывают трех степеней :

1) муджтахид мутлак («абсолютный муджтахид»)—богослов, имеющий право выносить самостоятельные суждения, не обращаясь к правилам и методам определенного мазхаба и решениям других муджтахидов; 2) муджтахид фи аль-мазхаб (муджтахид на уровне мазхаба)—богослов, которыйвыносит решения, основываясь на правилах и методах того мазхаба, к которому он принадлежит;

3) муджтахид фи ат-тарджих (муджтахид на уровне решения отдельных вопросов) — богослов, который может исследовать то, что еще не было решено его предшественниками в определенной области фикха.

[55] Шихаб ад-Дин Ахмад бин Мухаммад бин Мурри аль-Балабки альХанбали.

[56] Тазкира аль-хуффаз. Том 1. С. 191.

[57] Кыяс—суждение по аналогии, метод исследования правовых вопросов.

[58] Абу ‘Абдуллах Ахмад бин Мухаммад бин Ханбаль аш-Шайбани (164–241/780–855), известный как Ахмад ибн Ханбаль,—мухаддис, факих и богослов, основатель и эпоним ханбалитского мазхаба. Автор свода хадисов под названием «Муснад».

[59] «Кладбище суфиев».

[60] Бидʻа—новшества, вносимые в религию.

[61] Садака гур—могильное подаяние или милостыня.

[62] Тахлиль — произнесение слов «Ля иляха илля Аллах, Мухаммад расуль Аллах».

[63] Муджавир («соседний»)—смотрители за могилами святых.

[64] Хауль — намаз, введенный в традицию совершать в день получения известия о смерти близкого мусульманина. Слово «хауль» в арабском означает страх, ужас.

И в заключении, хвала Аллаху – Господу миров!

(93)